Секретарь ОП и сопредседатель ОНФ Александр Бречалов – о том, как примирить «либералов» и «патриотов»

Александр Бречалов, секретарь Общественной палаты и сопредседатель Центрального штаба ОНФ, рассказал Znak.com о принципах работы двух организаций, объяснил, почему общественники зачастую неинтересны журналистам, и признался в конструктивных контактах с оппозиционерами.

— В последний год много говорят о подъеме патриотизма. Но мы видим, как такие настроения могут переходить и в агрессивный ультрапатриотизм, в разжигание вражды. Где грань между позитивным патриотизмом и агрессивным?

— Наверное, всё равно в обществе будут присутствовать все краски патриотизма: и ура-патриотизм, и ложный патриотизм. Я основываюсь на том, что навязать любовь к Родине невозможно. Я вот сам гимн пел уже несколько лет назад, когда был на финале Чемпионата мира по хоккею, где Россия обыграла Канаду. Еще до того, в год столетия хоккея, мы сенсационно выиграли у канадцев 5:3 в Квебеке, хотя 15 лет не выигрывали. У меня до сих пор мурашки по коже, когда вспоминаю этот матч! А на следующий год мы этот титул защитили, обыграв канадцев 2:0 в Берне. И представьте: 20 тысяч зрителей на стадионе, из них 12 тысяч – из России, и все начинают петь гимн. Я такого никогда не слышал, мне казалось, что купол стадиона упадет! Когда есть такой побудительный мотив, ты даже не определяешь это чувство как патриотизм, просто чувствуешь – и все. Патриотизма не станет больше, если что-то искусственно придумывать, навязывать. Но чем больше будет непридуманных побед в спорте, достижений науки, культуры, ярких предпринимателей, представителей некоммерческих организаций, журналистов, тем больше такая мотивация будет складываться.

— Вы – активный человек, возглавили Общественную палату. В кулуарах это вызвало много разговоров: ведь Общественная палата считается проектом, который все никак не может «взлететь», найти своё место. Вы согласны с такой точкой зрения? Как будете менять ситуацию?

— Я считаю, что это не Общественная палата не может найти себе место, а – без обид – журналистам неинтересно, чем она занимается. Это понятно: если посмотреть в поисковиках новости про Общественную палату, то будет мало написано про активистку Елену Котову с идеей установки бэби-боксов, про екатеринбургское НКО «Аистенок», которое помогает мамочкам в трудной ситуации. Это неинтересно никому. Как говорит ваш коллега Михаил Рубин (журналист РБК, – прим. ред.): «Где экшн?» Общественная палата на 95% подает информационные поводы, связанные с работой гражданских активистов, которые защищают, поддерживают наиболее уязвимые группы людей. Поэтому, к примеру, когда я говорю с одним журналистом, он мне внезапно заявляет: «Я понимаю, тебя пиарят, двигают, но ты скучный».

— А вы – скучный?

— Да, и понимаю, почему. Мне неинтересно, например, искать по госзакупкам золотые унитазы, мне интересно другое. Вот, к примеру, мы с главой Счетной палаты Татьяной Голиковой подвели итог, что 15% бюджетных средств расходуются неэффективно. Для меня это – эпохальное событие, когда и Счетная палата, и ОНФ, и Общественная палата сходятся во мнении, что 15% бюджетных средств тратятся неэффективно. Но это неинтересно, в этом нет жареных фактов, фамилий, названий госкомпаний и так далее. Возвращаясь к Общественной палате: за 10 лет она сделала много полезного, например, разработала и добилась принятия важнейшего закона «Об общественном контроле». Это в том числе помогло создать общественный контроль на базе ОНФ – мониторить исполнение указов президента и добавиться отмены нечестных госзакупок. Поэтому я думаю, что с Общественной палатой все в порядке, но есть проблемы с ее восприятием у журналистов. Я не в претензию: это нормальная ситуация. Как только в Общественной палате начнут драться раз в месяц, обливать друг друга чем-то, кидаться тухлыми яйцами, все, мы сразу выйдем в топ. Вот, к примеру, была в топ-5 «Яндекс-Новостей» новость, что член ОП РФ Владислав Гриб предложил продавать газировку по паспортам. «Блестяще», мы в топ-5, но это глупость же.

— Не менее «блестящая» идея с запретом продавать алкоголь после 18.00, которую на днях опять-таки высказали в Общественной палате.

— Да, аналогично. Султан Хамзаев предложил продавать алкоголь только до шести вечера, и всё – мы популярны. Но эти все вопросы не составляют повестку для 99% граждан, их не интересует газировка, алкоголь, они и сами найдут. Это всё, извините, ерунда, но это ваш закон жанра. В этом плане ОНФ больше в вашей повестке, потому что ведет конкретный проект борьбы с коррупцией. А Общественная палата, на мой взгляд, свое место нашла. Сейчас мы занимаемся работой с НКО, а это – актуальнейший вопрос завтрашнего дня. Сейчас вообще настает время третьего сектора. В США, Европе это прошли 15-17 лет назад. Сейчас мы видим по Армении, Украине, Молдове, Таджикистану, Сирии, по европейским странам, что все делается через «мягкую силу», третий сектор. Вот, к примеру, у нас в сентябре будет в Крымском федеральном округе форум «Сообщество» для НКО. Сейчас на него зарегистрировались 175 НКО, хотя до украинского Майдана в Крыму их было 2700.

— Почему так?

— Потому что это была модель такая. Через эти НКО раскачивалась ситуация на Украине, и только благодаря нашему президенту Крым остался с человеческим лицом. Поэтому Общественная палата завтрашнего дня – это возведение темы НКО, третьего сектора на более высокий уровень. Из-за рубежа к нам приходит более 70 млрд рублей ежегодно для финансирования НКО. А внутри страны получают финансирование на чуть более чем 6 млрд. Отмечу, что больше всего проблем пока с организацией работы с НКО в Общественных палатах в регионах.

— Кстати, моя подруга не так давно ходила на заседание Общественной палаты Московской области и пришла в ужас: половина ее членов не имеют отношения к общественной деятельности и практически в ней не разбираются.

— Ваша подруга права, хотя этих людей сложно в чем-то обвинить. Буду говорить откровенно, пусть мне пеняют потом за это. До Вячеслава Володина у нас долгое время взращивалалась когорта квази-псевдо-общественников, людей, которые могут барабанить и махать флагом, но за которыми не нет ни других людей, ни полезных значимых проектов. Сейчас ситуация меняется в корне. Я это вижу. Причём мне никто не дает никаких ЦУ, нет фильтров, но есть повестка, есть запрос на решение проблем людей. Сейчас на политическую авансцену будут выходить фигуры, за которыми есть конкретные дела и конкретные люди. В Подмосковье ситуация не уникальна, в Общественных палатах во многих регионах сидят люди, которые по тем или иным причинам не смогли занять место в системе правительства субъекта или в госструктурах. Тогда им говорят: «Ну, хорошо, иди в Общественную палату». Это такой вариант пенсии или возможности пересидеть до лучших времен, вот по-честному. Там хорошие люди сидят, но они не привыкли и не умеют работать.

— Как будете менять эту систему и как будете взаимодействовать с регионами?

— Мы сейчас оживляем все это, создаем конкуренцию. Вот, к примеру, в Свердловской области есть активист Сергей Колясников. Буквально год назад мне говорили – зачем вы его зовете на заседание, он же маргинал, сумасшедший. А сейчас губернатор области внес его по своей квоте в региональную Общественную палату, и он там работает теперь. Ситуация будет меняться, потому что и Общественная палата, и ОНФ делают ставку не на людей со статусом, на активных граждан. Все проекты основаны на работе активистов, и не всегда эти активисты входят в какую-либо структуру ОНФ или Общественной палаты. А далее в регионах видят изменение схемы и будут сами меняться.


— Вы на «Территории смыслов» говорили, что надо делать систему, при которой какие-то социальные проекты местного уровня поднимать на региональный, какие-то региональные – на федеральный. Это вы тоже через Общественные палаты будете делать?

— Юридически у нас нет рычагов и механизмов влияния на региональные Общественные палаты, так как они действуют на основании своих региональных законов. Но, безусловно, повестка пересекается, а общественники-регионалы заинтересованы в сотрудничестве с федералами. Мы готовы слушать их предложения, помогать претворять их в жизнь, но взамен хотим, конечно, качественной обратной связи. По моим оценкам, примерно за 50 региональных палат мне не стыдно, у них есть повестка, есть интересные проекты в сфере НКО. Но большое количество – это ноль, декорации. Есть даже Общественные палаты, которые ни разу с нами на связь не выходили, так что впереди много работы.

Приведу пример – Дальневосточный федеральный округ. Я только что был на острове Итуруп. Это 6500 населения со своей спецификой, и нет вообще ни одного НКО. Слава Богу, там есть бизнес, который дает рабочие места, но там очень высокий уровень социальной напряженности. Часть острова, пострадавшая во время землетрясения, еще не приведена в порядок. Состояние дорог и социальной инфраструктуры – это вообще ужас. Так, к примеру, в Свердловской области или в Татарстане проблемы детей-инвалидов помогают решать активисты НКО, а там этого нет вообще. Конечно, надо содействовать появлению таких структур, и та же проблема Итурупа должна транслироваться на субъектовый уровень, а оттуда – на федеральный. Сахалин в этом плане – провал и бездна, там вообще нет коммуникации между людьми и властью. Это претензия, кстати, не к Олегу Кожемяко, нынешнему губернатору, а к предыдущей власти (Кожемяко был назначен губернатором Сахалинской области весной 2014 года после ареста предыдущего губернатора Александра Хорошавина по подозрению в совершении коррупционного преступления, – прим. ред.).

Вот, в декабре 2014 года было в Подмосковье хорошее мероприятие, когда собирали вице-губернаторов по внутренней и социальной политике со всей страны и глав Общественных палат. Тогда глава президентской администрации Сергей Борисович Иванов им прямо сказал: лучше говорить с людьми в кабинетах, чем потом слушать претензии на митингах. Об этом им все постоянно говорят: президент, председатель правительства, глава администрации президента и его первый заместитель. Не понимаю, чем эти люди слушают. Не буду называть регионы, будем с ними еще разбираться.

Как вообще происходит обострение повестки? Люди стучатся к губернатору, он их не слышит, ОНФ и Общественная палата к нему стучатся – он не слышит, тогда люди пишут Тимофеевой, Бречалову, Говорухину, а если не пишут, то выходят на улицы, и тогда это уже не региональная, а федеральная повестка, даже если все началось в общем-то с пустяка.

— Как у вас выстроено взаимодействие ОП и ОНФ?

— Мы стараемся, чтобы повестка не пересекалась. У ОНФ есть четкие конкретные направления работы, они выражены в проектах. Есть два основных проекта, первый – это мониторинг исполнения указов президента. Я считаю, что это, наверное, наиболее эффективный проект, один только последний мониторинг аварийного жилья показывает, насколько качественно и эффективно работают активисты вместе с фондом «Народная экспертиза». Второй – это проект «За честные закупки». Надеюсь, что также нам всем удастся добиться коррекции бюджета общими усилиями, потому что по нашим оценкам 15%, то есть 21 трлн рублей, расходуется неэффективно. Есть у ОНФ и длительные системные проекты, например, по защите леса, проблемам экологии, защите и поддержке региональных журналистов из независимых СМИ. Если говорить об Общественной палате, то мы работаем со всей линейкой бед и чаяний людей. Прежде всего – в социальной сфере, в предпринимательские и бизнес-истории мы стараемся не заходить. Когда темы ОП и ОНФ темы пересекаются, мы создаем совместные рабочие группы и далее взаимодействуем. Я вам больше скажу: если создать еще 10 таких же организаций, как Общественная палата и ОНФ, каждой из них будет чем заняться. У нас огромная страна, в ней 85 субъектов – когда в Калининграде просыпаются, во Владивостоке ложатся спать. Слетайте на Сахалин, там совершенно другая страна. Там стоит общественникам приподнять голову, как они по ней получают мухобойкой, а с острова никуда не деться.

— В следующем году в стране состоятся выборы в Госдуму, уже понятно, что на них пойдут какие-то люди из ОНФ. Вы сами собираетесь в Госдуму, или может кто-то еще из Общественной палаты?

— Я не собираюсь, у меня полномочия секретаря Общественной палаты истекают в 2017 году, а я не люблю перескакивать, надо сперва закончить одно дело, потом браться за следующее. Так что по себе я вопрос даже не поднимаю, я более чем удовлетворен тем вызовом, которые сейчас передо мной: это и проекты ОНФ, и проекты Общественной палаты. Кто-то из Палаты, наверное, видит себя кандидатом в депутаты Госдумы. Я считаю, что и Палата, и ОНФ должны поддерживать гражданских активистов, общественных деятелей, которые будут избираться по одномандатным округам, это моя личная позиция. Посмотрите на нынешний состав Госдумы. За существенной частью её депутатов вообще не стоит никакого электората, но по разным причинам они в Думу попали. Лидерами общественного мнения многие из них не являются, хотя по идее и должны представлять народ.

Если ты считаешь, что ты – лидер общественного мнения, то иди в округ и избирайся, доказывай, что можешь собрать подписи, что за тобой стоят десятки и сотни тысяч человек, тогда ты достоин быть в Госдуме. Дума, на мой взгляд, – важнейший институт, но за последние годы эта ветвь власти себя нивелирована, она не выглядит со стороны государственным основополагающим институтом, потому что там сидят вот такие депутаты, которые просто отсиживают свой срок. А вообще, наверное, самое правильное – это когда человек начинает с муниципального уровня, потом переходит на региональный, а потом уже идет в Госдуму. Вы можете говорить что угодно про того же Вячеслава Володина, но он начинал с муниципального уровня и прошел все ступени.

Я лично встречался с некоторыми из активистов проекта «Перспектива», идущими на муниципальные выборы в 2015 году. Всего таких 10 человек, например, Александр Корабель из Нарьян-Мара или Михаил Паутов из Томска. Они не пришли ко мне и не сказали, что сразу хотят в Госдуму. Они сказали, что хотят начать с муниципального уровня, выборов в городскую думу. На мой взгляд, это единственный правильный и верный путь. Вернусь к тому, с чего начал: Общественная палата и ОНФ могут поддерживать тех, за кем есть проекты и люди.

— Вы говорите, что логично будет, если такие кандидаты пойдут именно самовыдвиженцами-одномандатниками, а не выдвиженцами от «Единой России», я верно поняла?

— Да. Это исключительно мое мнение конечно, но я считаю, что самые ценные кадры – те, кто выиграл выборы, как самовыдвиженец, кто будет копить свой политический капитал на своей территории. Давайте говорить откровенно: рейтинг «Единой Росси» во многом обусловлен заслуженно высокими рейтингами президента Владимира Путина. Лидер партии – тоже мной уважаемый человек, но в нашей политической конструкции – так уж вышло – главную роль играет президент, и опять-таки доверие к тому же ОНФ обусловлено в том числе тем, что лидером Фронта является наш президент. Поэтому я бы ставил на тех, кто при подготовке к выборам провел многолетнюю работу, пошел по подъездам не за месяц до выборов, а за три года, потому что он этим живет. Таких людей мало, но они есть, и за них в Госдуме не будет стыдно, они не будут принимать нелепые законы.

— Возвращаясь к теме социальных НКО в регионах – как у вас идет работа по их поиску?

— У нас сейчас в работе более 700 проектов в рамках проекта «Перспектива» Общественной палаты. Более того, некоторые из людей, с которыми мы познакомились в рамках этой работы, заняли определенные позиции в региональных штабах ОНФ, например, Анна Кузнецова из Пензы стала руководителем регионального исполкома. Кстати, все, кто задавал мне вопросы на «Территории смыслов» из представителей региональных НКО, с нами работают. Там был парень-колясочник из Подмосковья, который ставил вопрос о развитии паралимпийского спорта. По его проекту мы уже близки к решению. Более того, у меня будет 4 октября фестиваль IronMan в Барселоне, он поедет со мной болеть.

Есть, конечно, вопросы откровенно нерешаемые, были и вопросы спекулятивные. 14-15 сентября у нас будет пленарное заседание Общественной палаты и по проектам, там представленным, думаю, оно будет очень сильным. Кстати, иногда смотришь на проекты, объединяющие тысячи человек и просто удивляешься. Например, есть активист Дмитрий Кубанкин из Саратовской области, у него проект по Золотой Орде, так на его праздник уже зарегистрировалось 18 тысяч человек. Интересно, зарегистрируется ли губернатор. Вот таких людей мы и ищем, делаем из них качественных спикеров. Некоторым интересно продвигаться по законотворческой линии, это – тоже вариант социального лифта.

— С социальными НКО есть вот какая история: часто люди, которые занимаются благотворительностью или социальной работой, придерживаются оппозиционных взглядов – в том числе потому что видят недоработки государства. Вы с такими работаете?

— Конечно. Вот, к примеру, на нашем форуме «Сообщество» в Челябинске подняла руку девушка Екатерина (Петрова) из проекта «Роспил». Она задала два вопроса, и по одному точно надо тему отработать – она говорила о необходимости составить перечень закупок, по которым не происходит торгов. Не вижу препятствий. Меня спрашивали: а если на форум придет НКО «Голос», будете с ними работать? Будем. От «Мемориала», к примеру, в форумах участвовали представители. Так вот, насколько я знаю, эта Екатерина – из Екатеринбурга, как и Сергей Колясников, и они уже вместе сотрудничают. Если за проектом есть объективная история, мне неважно, кем он брендирован, мы открыты всем. Кстати, эта девушка потом написала у себя в соцсетях пост, что, мол, Бречалов её как-то не расслышал, как-то не так отреагировал. Лично мне это неважно, я понимаю, что она иначе написать не могла. Я ей признателен: она нам дала интересный сюжет и интересную инициативу.


Есть еще примеры про оппозиционность. Вот, к примеру, 22 июня у нас на пленарном заседании выступала Наталья Белоголовцева, представляла проект «Лыжи мечты». Она сама и ее супруг – «белоленточники», ходившие на Болотную площадь, с либеральными взглядами – хотя я считаю, что такое деление по взглядам – это квазиистория. Но у них уникальный проект, это методика, позволяющая при помощи специальных корсетов и катания на лыжах поставить на ноги неходячих детей с ДЦП. Мы увидели, что методика уникальна, начали поддерживать проект, сейчас они получили президентский грант на 5 млн рублей. А после пленарки к Белоголовцевой подошел человек из СУЭК и сказал: вот вы говорили, что хотите открыть филиалы в двух городах, наша компания вам поможет финансово. Когда речь идет о человеке, не должно быть политических взглядов. Нельзя сказать: «Я не буду тебе помогать, потому что ты за Путина, а я за другого». В таком подходе нет честного желания помогать людям.

— В самой Общественной палате есть люди разных взглядов, как часто возникают дискуссии?

— Конечно, мы много дискутируем. Например, по поводу определения того, что такое политические НКО, у меня одно определение, а у Елены Тополевой-Солдуновой совершенно другое. В этом плане Общественная палата – организация, где есть много мнений, от экстравагантных до действительно интересных. И потом, президент же четко сказал: он не против оппозиции, она создает конкуренцию, стимулирует развитие. Если представители оппозиции тоже за Россию, за то, чтобы в ней жилось лучше, это просто прекрасно.

— Мы с вами беседуем на смене ОНФ на территории молодежного лагеря «Таврида». Какие у вас впечатления от этого места?

— Я тут уже в третий раз и искренне считаю, что с этими образовательными лагерями выбран правильный вектор. Я вообще считаю, что должны быть постоянно действующие федеральные лагеря. Таких площадок стало в последнее время катастрофически не хватать: мы погрузились в вакуум, называемый Интернетом. Мы смелые и активные в соцсетях, а вот выйти в оффлайн, рассказать об инициативах, поспорить – это стало атрофироваться. «Таврида» в этом плане – очень удачный формат, хорошо, что в этом году ее продлили по времени. Когда я приехал сюда впервые, здорово переживал, потому что, извините, Селигер набил оскомину. Я туда ездил тоже, не хочу говорить про ощущения, но они были не очень позитивные. Я переживал, что будет идеологический фильтр для участников, но, когда я попал на встречу с историками на «Территории смыслов» и услышал первый вопрос, очень резкий и острый, я выдохнул.

Да, надо работать над качественным составом участников – в том плане, чтобы не было людей, которые в корыстных целях используют такие лагеря. Главное, что нет фильтра по идеологии, люди разъезжаются по регионам и несут туда полученную энергию, позитив, знания. И самое главное – люди начинают понимать, что все в их руках, что не обязательно ждать решения проблем сверху. Вернусь к Итурупу. Мне написали активисты список того, что у них нет. И это не стулья, кресла и домики, а, к примеру, возможность зарегистрировать НКО, создать банк проектов. Скоро на Итурупе высадится наш десант – и Палаты, и ОНФ, и представителей региональной власти. Вот они мне пока пишут, что, к примеру, школу для детей-инвалидов обещали построить, но так и не построили. И я написал губернатору Кожемяко письмо, что буду докладывать этот вопрос Сергею Борисовичу Иванову, так как он очень внимательно относится к Сахалину и к Итурупу. Процесс пошел. Поэтому главное, что после «Тавриды», «Территории смыслов» и других образовательных лагерей ребята начинают верить, что они могут менять ситуацию к лучшему.

— Это довольно либеральная концепция: что всё зависит от самого человека и что необязательно ждать милостей от государства, надо действовать самому.

— Иначе невозможно в современном мире. Когда у вас есть две кнопки на телевидении и пять газет, вы управляете повесткой и манипулируете мышлением. А когда есть открытое информационное пространство, это невозможно. Поэтому лучше возглавить все эти инициативы, дать людям высказаться, войти с ними в коммуникацию, чем сразу сказать, что они безумные маргиналы (как было с тем же Колясниковым). Я считаю, то это не либеральная, а естественная повестка и позиция. Лучше поговорить, поспорить, помочь, чем быть в противостоянии и утверждать, что есть два мнения – мое и неправильное.

2015ФедеральныеФедеральный уровень